Хорошо, мама, я долго бежала от реальности. Привычка прятаться от безысходности делала меня слепой, уязвимой.
Ты действительно больна. И я ничего не могу с этим сделать, пока ты сама не захочешь жить.
Недавно я сдалась ей. Мама.
Ее готовность воевать с пространством сильнее моих желаний наладить ее мир.
И это её мир.
Я больше не хочу спасать маму. Держать нашу связь изо всех сил. И всё стало рушиться.
Мой привычный мир.
С тех пор, как я научилась опускать руки. Не мочь. Я потеряла множество контактов.
Я теоретически знала, что модель взаимоотношений с мамой ложиться шаблоном на отношения со всеми людьми. И по мере продвижения терапии, я теряла и теряла друзей, знакомых, любимых, коллег терапевтов. Тех, кого нужно было поддерживать в обязательном порядке в их картине мира. Или же мне становилось рядом скучно, поскольку играть именно в эту игру мне было не интересно.
Мама.
Она ловила меня на гордыню девочки, которую посвятили во взрослые дела.
Я так гордилась собой, что способна утешить маму. Поддержать ее.
Я так гордилась собой, что способна утешить маму. Поддержать ее.
Я ее выслушивала. Я научилась стабилизировать ее состояние уже в дошкольном возрасте.
Я возомнила себя мессией по ее спасению и разлюбила играть.
Зачем мне подруги, когда меня ждут великие дела дома! Какие могут быть классики, резиночки и велосипед, если на карту поставлена жизнь человека? Пафос семейной трагедии я превратила в вечный огонь, у которого грела руки. А в доме было холодно часто.
Зачем мне подруги, когда меня ждут великие дела дома! Какие могут быть классики, резиночки и велосипед, если на карту поставлена жизнь человека? Пафос семейной трагедии я превратила в вечный огонь, у которого грела руки. А в доме было холодно часто.
Игра в маму с мамой стала моей отдушиной. Жить своей жизнью в той обстановке, которая была у меня в семье было сложно. Невыносимо. И тогда проще стать арбитром, вознестись над полем игроков. Папа давал мне алименты на брата и сестру, а мама была у нас ненормальной, которой нельзя доверить ни денег, ни детей. Вот я представляю, что я о себе возомнила.
Такая гордыня помогла мне выжить в жестких условиях, но потом стала моей гирей на ногах. И тянула меня на дно.
В последние годы, я часто задумывалась о том, зачем это люди поворачиваются ко мне именно темной, психопатичной стороной? Причем, окружение персонажей не видели ЭТУ сторону. Тайный слив. Я владелица детских стыдных секретиков. Это как быть начальником тюрьмы.
Я иногда просыпаюсь от ужаса и боли в ногах. У меня сводит мышцы от страха.
Когда мне было около 4-5 лет мама говорила мне, что не хочет жить. И готова выпрыгнуть с балкона. Высоты я боюсь. И потерять маму тоже. Я жила в постоянном страхе потери и активном поиске средства против нее.
Я проиграла. Я бессильна.
Мое решение больше не останавливать маму никак не унимает моей тревоги. Моей боли от осознания ситуации. От постоянного страшного фона. Скорее наоборот. Ей одиноко, страшно. Она никому особо не нужна, так как испортила со всеми родственниками отношения.
Моя мама ищет смерти. К сожалению, я вижу, как она провоцирует пространство на насилие по отношению к себе. В последнее время, мама даже может начать драку в каком-нибудь ЖЕКе. Уже однажды ее увозили в полицию. И я понимаю, что тот, кто ищет смерть, обычно ее находит.
Мне так страшно от этого. Это неподъемная тяжесть для меня. Такая правда. И в то же время — это чужое решение.
Многие годы меня держало то, что мама психически не здорова. И она часто не отдает себе отчет в том, что делает и говорит. Это, как наблюдать пьяного человека, гуляющего по карнизу. Но законы мироздания пишутся для всех, а не только для тех, кто умеет читать. Безжалостность реальности в том, что ответственность за свои поступки несешь в любом случае. Хочешь ты или нет. Пьяный ты или трезвый. В осознанности или в психозе.
- Мне больно, мама. Я больше так не могу. У меня не осталось сил.
- Ишь какая нежная. Ты же психолог! И ты моя дочь, я тебя для чего рожала?
- Я не знаю для чего. Для тебя я не психолог. Мама, иди ты на хер со своим ядом. Я не хочу больше его делить с тобой. Он твой! Те объемы, что ты выдаешь, это слишком много для меня! И да, я твоя дочь, а не наоборот.
Мне жаль, если она захлебнется.
Моя мама бывает нежной, доброй, веселой, игривой. Я очень скучаю по такой маме, к которой можно было в детстве прижаться.
Но так часто она бывает злой и жестокой.
В маме так много этой боли, что она свела её с ума.
Моя мама бывает нежной, доброй, веселой, игривой. Я очень скучаю по такой маме, к которой можно было в детстве прижаться.
Но так часто она бывает злой и жестокой.
В маме так много этой боли, что она свела её с ума.
Я смотрела вокруг. И видела мужчин, которые выбирают себе партнерш-дочек. Я видела умных женщин, у которых были глуповатые, управляемые мужья. То есть я наблюдаю отношения, где один в роли контролирующего родителя, а другой слабый, но капризный и злой ребенок. И каждый властвует над другим, но не любит. Или так любит.
С тех пор, как я начала жалеть свою девочку, внутри себя, моя игра в дочки-матери с миром потеряла смысл. На меня навалилась страшная реальность. Я потеряла защиты идеализация/обесценивание. И стала видеть всё просто. Без вензелей и сложных объяснений.
Да, моя мама больна. И да, моей маме нравится болеть, потому что так она может делать то, что ей хочется и не отвечать за свой выбор. Это больно, страшно, но это так.
Каждый день я знаю о том, что мама ищет смерть. Что она играет с огнем.
Я благодарна всем тем психопатам, что приходили в мою жизнь и усмиряли мою гордыню.
Они, пугая меня своей неадекватностью, показывали мне мою.
Ты думаешь ты такая сильная, чтобы выдержать наше поведение?
Нет, я не могу, снова и снова отвечала я.
Меня достаточно ткнули носом в мою ограниченность.
В мою слабость.
Чтобы я сказала, точнее крикнула: «Нет». Хватит. Этого больше не повторится!
Даже если моя сохранность будет стоить жизни мамы.
Даже если мой покой и целостность будет стоить жизни любого другого человека.
Я не настолько сильная, чтобы жалеть слабых
https://www.facebook.com/masha.moshkovskaya/posts/1351364264900311
https://www.facebook.com/masha.moshkovskaya/posts/1351364264900311
Journal information