marss2

В рамках предыдущих статей мы ознакомились с различными концепциями нации и показали механизмы формирования такого способа организации общества. Конечно, «древо теории сухо, а древо жизни пышно зеленеет». Поэтому в реальном политическом процессе всегда есть место нюансам, которые социологи, в силу профессиональной близорукости, разглядеть не способны.

Тем не менее очевидно, что нация не является полученной сверху или снизу этно-биологической данностью.
Нация – это продукт взаимодействия государства и общества, рождающийся в процессе проникновения государственных институтов в социальную ткань бытия.
Потому мысль о том, что национальное самосознание может возникать и даже предшествовать возникновению государства, это такое же заблуждение, как то, что солнце ходит вокруг земли.
Другое дело, что далеко не всегда государство порождает лишь одну нацию.
Часто в его груди зарождается целый клубок наций, каждая из которых, подобно личинке Чужого, стремится вырваться наружу.
Именно то, каким образом государство контролирует свои национализмы, определяет пределы его устойчивости.
В конечном итоге, любое общество обладает потенциалом практически бесконечного дробления на разного рода меньшинства.

И единственное, что останавливает этот процесс, это интегрирующая роль гражданского национализма, стимулирующая людей сохранять верность своему государству.

Поэтому язык и культура – это, прежде всего, прибежище слабых (негосударственных) наций.
Да, эти понятия на каком-то этапе могут выступить в качестве объединяющего знамени.
Но они становятся откровенно вредными после получения суверенитета, поскольку, на практике, нация – понятие динамичное и переменчивое.
И процесс закрепления и формирования образа нации в головах граждан есть, прежде всего, вопрос государственной политики. Но какой должна быть эта политика?

Сейчас нам изо всех сил стремятся внушить, что украинцами нас делает украинский язык и вера в национальную историческую мифологию.
Фактически нам пытаются продать картонный макет нации, параллельно разрушая ее организационную структуру.

Нация, как и любое другое объединение людей, имеет в своей основе борьбу за улучшение качества жизни.
Если мы вернемся в XIX и первую половину XX века, эпоху расцвета европейских национальных государств, то увидим, что тогда доминировала политика национального эгоизма.
Главной целью государства и общества было достижение процветания. И предполагалось, что добиться этого можно, оградив свой рынок от иноземных товаров и эксплуатируя колонии.

Но у нашей страны колоний нет, мы сами – «колония».
И если Украина попытается закрыть свой рынок от иноземного производителя, то мы получим такие санкции по периметру, что неизбежно потерпим полный финансовый крах.
Протекционизм – удел господ, колониям же надлежит знать свое место.

Таким образом, принадлежность к украинской нации не дает экономических выгод.
Даже более того.
Вся внешняя и внутренняя политика Украины вращается вокруг российской трубы, которая приносит деньги сейчас, евроинтеграции, которая, возможно, принесет деньги потом, ну и, конечно же, траншей МВФ, ради которых приходится распродавать суверенитет по кусочкам уже сегодня.
На этом фоне удобнее быть европейцем или россиянином, кем угодно, но только не украинцем.

Проблема в том, что никаких европейцев нет в природе.
ЕС является достаточно рыхлой конфедерацией крайне разных, по культуре и уровню экономического развития, государств, которая сейчас находится в глубоком внутреннем кризисе.
И если ранее Западная Европа могла выделять Европе Восточной деньги, с целью подтянуть ее до своего уровня, то теперь ситуация изменилась, что ставит под вопрос не только дальнейшее расширение ЕС, но и само его существование в нынешних границах.
А существование РФ, как государства, более чем реально, равно как и ее готовность поглотить нашу страну.

В противостоянии «несуществующей» Европы и реальной России угадать победителя нетрудно.
Потому ключевой вопрос состоит в том, насколько реально украинское государство и насколько силен его национализм.
Готовы ли мы, отбросив наши разногласия, плечом к плечу, встретить вызовы будущего и смириться с тем фактом, что оно будет глубоко безрадостным еще многие годы?
Очевидно, что нет.

Отдельной строкой следует упомянуть неолиберальные реформы, навязываемые нам МВФ.
Суть этих социально-экономических изменений состоит в сокращении присутствия государства в жизни общества, что достигается сворачиванием социальной инфраструктуры или ее перевода на самоокупаемость.
Такая политика теоретически позволяет уменьшить налоги и, по мнению МВФ, ведет к процветанию, хотя практика показывает, что чаще – к краху.
Но в наших условиях экономика не главное, поскольку ограничение государственной инфраструктуры лишает правительство возможности проводить унифицирующую политику в принципе.
Снижение количества социальных благ, полагающихся человеку за участие в украинском национальном проекте, неизбежно ведет к падению лояльности.
А этого мы позволить себе не можем.

Конечно, остается последний решительный козырь, а именно – военное могущество.
Нет никакой разницы, кто и что там думает, если Украина может заставить считаться с собой на поле боя.
В конечном итоге, государство – это клетка для народа, и если из этой клетки нет выхода, то унификация населения под одну гребенку – это лишь вопрос времени.

Да, если бы в 2014 году украинская армия отстояла Крым и Донбасс, вопрос украинизации стоило бы считать решенным.
И даже не в силу того, что российские захватчики были бы изгнаны с наших территорий, а сепаратизм подавлен физически.
А потому, что впервые за четверть столетия мы могли бы начать гордиться своей страной и украинский язык стал бы языком победоносной армии.

К сожалению, события последних лет показали, что, в силу экономической слабости, Украина не может быть военной сверхдержавой. Следовательно, и этот последний способ укрепления национальной идентичности нам недоступен.

Конечно, все эти проблемы не являются уникально украинскими.
Наступление эпохи глобализации подорвало позиции национальных государств по всей планете.
Локальные правительства технически не могут контролировать глобальную экономику.
А интенсификация миграционных потоков ставит под сомнение возможность унификации населения в рамках государства.

Однако большинство стран Третьего мира не имеют в соседях Россию, планирующую их захват и оккупацию.
Поэтому никого не волнует, что они хронически находятся в состоянии фрагментации и полураспада.
А развитые страны обладают достаточно сильной экономикой для содержания эффективной регулярной армии, которая вполне может гарантировать целостность государства, не вовлекая широкие слои общества в военные действия.

Таким образом, мы оказываемся в ситуации, когда для сохранения государственности нам необходим национализм как способ военной мобилизации.
Но вся социально-политическая практика нашего общества нацелена на то, чтобы политическая нация не возникла.

Что же делает наше правительство?
Вместо формирования гражданского национализма, способного охватить все слои общества, делается ставка на примитивное этническое самосознание, нацеленное на воспроизведение архаичных сельских форм и украинский язык как признак идентичности.

Такой способ мобилизации может быть эффективен в случае, если этническое меньшинство борется за признание своих прав, но абсолютно непригоден, когда необходимо призвать людей массово пойти на смерть за родину.
Поскольку он предполагает, что настоящие патриоты Украины говорят по-украински и носят вышиванки.

А если патриоты Украины носят обычные рубашки и говорят по-русски, то это уже какие-то неправильные патриоты.

Таким образом, мы наблюдаем ситуацию, когда вместо того, чтобы бороться с внешним врагом, силы тратятся на борьбу с «врагом» внутренним.

Но поскольку, как говорил Авраам Линкольн, “дом, разделившийся сам в себе, не устоит”, давайте расставим точки над «і».
Либо мы сражаемся с внешним врагом, пользуясь государством, как механизмом улучшения нашей жизни, либо сражаемся между собой.

И ключевой вопрос, возникающий в этой ситуации, состоит в том, чего именно хотят все эти Антины Мухарские, Олеги Скрыпки и прочие «священные коровы» украинской культуры, швыряясь унизительными обвинениями в адрес сограждан.

Я полагаю, дело, как всегда, в борьбе за власть, общественное внимание и деньги.
Проблема украинской культуры состоит в отсутствии культуры.
На бытовом уровне, где шансон и песни Скрыпки, это не особо заметно, но стоит поднять взгляд, в сферу высокой культуры, и становится невыносимо обидно за Родину.
В результате многовекового существования под российским сапогом, у нас крайне неразвита гуманитарная сфера.
Ее необходимо поднимать практически с нуля, что требует, помимо энтузиазма, колоссальных денег и усилий.
И, конечно, на протяжении последней четверти века там, по большому счету, и конь не валялся.

Поэтому большинство наших “митців” очень хотят избавиться от российских конкурентов, которым они, по мировым стандартам, в подметки не годятся.
Они хотят стать единовластными королями помойки, поскольку, роль «юной шпаны», желающей захватить мир, им явно не по мерке. Они бы с радостью запретили и западную культуру, но это будет уж слишком не комильфо.
К счастью для них, большая часть западной культурной продукции к нам попадает через Россию.
Крайне мало людей владеет английским, французским, немецким в достаточной мере, чтобы читать серьезную литературу на языке оригинала.
Потому, отказавшись от контактов с РФ, мы окончательно превращаемся в заповедник глубокого провинциализма, где ничто не угрожает их «духовной» монополии.

Факт состоит в том, что для развития культуры нам нужны образцы.
А единственные достойные образцы, которые мы можем использовать, российские.
Поскольку это именно та, адаптированная европейская культура, которую наша страна способна в нынешний исторический период усвоить.

Однако оставим творческие проблемы творческим людям.

Большинство из них лишь безответственные горлопаны и спрашивать с них все равно, что выдвигать претензии к микрофону, а не к говорящему.
Вернемся к национализму.

Многие могут сказать, что я не прав и обратить внимание на рост числа националистических организаций в последние годы.
Тут я должен отметить, что массовый национализм и националисты с их правыми организациями – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Национализм – это форма идентичности, с прагматической точки зрения, способ военной мобилизации и «дух, що тіло рве до бою». Вещь, безусловно, нужная и важная, особенно для государства, существующего в таких сложных геполитических условиях, как наше.

Политические организации, как националистические, так и социалистические – это совсем другое дело. По своей сути, это политические игроки, успешность которых определяется умением мобилизовать людей под соответствующими лозунгами. Ключевой вопрос состоит в том, мобилизовать для чего? Поскольку, если мы верим, что живем в нормально функционирующем государстве, от имени нации должно говорить центральное правительство. И оно же должно мобилизовать людей на военные цели. С чем у нас наличествуют некоторые затруднения.

Основная проблема нашей страны заключается в том, что, когда началась война с Россией, на поле боя пошла не массовая призывная армия, а добровольческие батальоны.
Тем самым украинский социум сделал большой шаг в сторону донационального общества.
Так, в процессе полураспада нашего государства, стало очевидным, что реально в нем работают только феодальные механизмы.
И для того, чтобы остановить ползучую российскую экспансию, необходимо сажать олигархов на области и позволять им формировать собственные вооруженные отряды, которые будут защищать их «ленные владения».

Конечно, с тех пор ситуация несколько выправилась, но не изменилась кардинально.
Очевидно, что феодальные дружины под правыми лозунгами могут подавить локальный бунт, но они бессильны в случае полномасштабного вторжения.

Таким образом, мы оказываемся в ситуации, которая чревата повторением Крут.
И пусть на поле боя выйдет не 300 студентов, а 30 тысяч подготовленных «правосеков», это не изменит ситуацию в корне.

Поскольку с противоположный стороны выйдут не полупьяные балтийские матросы, а хорошо вооруженная профессиональная армия, которая раскатает наши войска, как Зевс черепаху.
Хотя, может быть, кто-то уже забыл «дни славы» украинского оружия: Южный котел, Иловайск, Дебальцево…

Единственным способом свести войну в ничью является массовый патриотизм.
В этом случае российское вторжение окажется в ситуации «боя пальцев с мясорубкой», и, возможно, в районе «запястья» российские войска будут вынуждены остановиться и уйти на перегруппировку.

Но этот патриотизм опирается именно на гражданский национализм, который активно разрушается деятельностью этнических националистов.
Поскольку на фоне атмосферы нетерпимости русскоязычному населению для того, чтобы Украина пала, достаточно не явиться в военкомат, когда Путин нападет.
Не надо путать пассивную покорность системе и активную готовность защищать ее функционирование.
Как я уже говорил, с рациональными причинами длить существование этого государства у нас не особо.

Политика, как и природа, не терпит пустоты, и если выталкивать людей за пределы украинской нации по надуманным поводам, они найдут к кому присоединиться.
В результате количество потенциальных россиян украинского происхождения растет, а наша сила идет на убыль.

https://economistua.com/kakoj-natsionalizm-spaset-ukrainu-chast-3/