Еще в середине XIX века складывается направление, которое вошло в историю искусства под названием псевдорусский стиль. Псевдо значит подражательный, поверхностный, пустой. Такой стиль не мог выразить истинные народные идеалы. Он был выражением квасного, как называл его Белинский, патриотизма, верноподданнических настроений, официозной народности. Он претил настоящим художникам и патриотам.
Нестеров, Рябушкин, Поленова, Якунчикова, Малютин представители того направления живописцев и архитекторов, которое, в отличие от псевдорусского, называют неорусским, считали, что художник должен не рядиться в народные одежды, а понять душу своего народа. Они искали ее в устном поэтическом творчестве, в сказаниях и песнях, в представлениях о добре и зле, искони присущих русскому крестьянству. А один из родоначальников этого нового направления, живущий в Москве, впрочем, как и все они, Виктор Васнецов нашел ее в былинах и сказках. Двадцать лет с перерывами писал он картину Богатыри трех былинных витязей, и вот, наконец, зимой 1898 года привез с другими картинами на выставку в Петербург.
Сам не свой, ошеломленный ходил я после этой выставки, вспоминал потом Билибин. Я увидел у Васнецова то, к чему смутно рвалась и по чем тосковала моя душа.
В картинах Васнецова Билибину открылся новый, доселе почти неведомый мир русской народной сказки. И мир этот настолько покорил его своей поэтичностью, что отныне художник навсегда становится его певцом.
Васнецов помог Билибину найти свою тему. Но чтобы эта тема стала истинно своею, необходимо было прикоснуться к первоисточнику к народной жизни, фантазии, искусству, к природе, среди которой живет народ. И художник, едва дождавшись наступления погожих дней, едет в Егну. (Семёнов О.С. Иван Билибин (Рассказ о художнике-сказочнике): Очерк. С. Семёнов. М.: Детская литература, 1986.87 с.)
Решающее значение для художника имела экспедиция по Вологодской и Архангельской губерниям по заданию этнографического отдела общества Мир искусства. Билибин познакомился с народным искусством Севера, увидел воочию старинные церкви, избы, утварь в доме, старинные наряды, вышивки. Соприкосновение с первоисточником художественной национальной культуры заставило художника практически переоценить свои ранние произведения. Отныне он будет предельно точен в изображении архитектуры, костюма, быта.
Коллажи билибинских орнаментов, собранных мною из его иллюстраций. Искусство орнамента Билибина Ивана Яковлевича, как россыпь драгоценных самоцветов, согревающих нас своей красотой
наиболее благотворное влияние на становление билибинского стиля оказало народное искусство. Народ стремился при помощи искусства преобразовать окружающую его жизнь. Народное искусство всегда праздник для глаза и для души. Резной, рисованный, раскрашенный, вышитый орнамент ковром покрывает ворота, наличники окон, крыльца, подзоры, лавки, столы, печи, скатерти, посуду, полотенца. Радостно сияет обступивший человека со всех сторон, сотворенный его руками затейливый и сказочный мир. И в нем, по словам поэта: Не живешь, а ликуешь и бредишь, иль совсем по-иному живешь.
Годы работы сделали Билибина признанным знатоком народного искусства. Это дало ему возможность не только достоверно передавать в акварелях каждую деталь старинного быта, но и с полным знанием дела найти собственное решение проблемы национального своеобразия современного ему русского искусства.
Билибин с самого начала чурался любезного патриотически настроенной публике псевдорусского стиля. Но если поначалу это была неприязнь инстинктивная, обусловленная, скорее всего, хорошим вкусом, то ныне она становится вполне осознанной и непримиримой. В псевдорусском стиле художник видит теперь не только клевету на вкус народный, но нечто гораздо более худшее воплощенную в форме якобы национального искусства, лживую и вредоносную идею официальной народности. Идею, которая утверждала единство национального духа с самодержавной формой правления.
В своих статьях художник настолько резко, насколько это позволяла цензура того времени, отмежевывал национальное искусство от верноподданнического и националистического стилизаторства. Народное искусство не государственно, но национально, так же национально, как родная речь, которой пользовались и Иван Грозный, и Пушкин. Национальное есть мощь народа, но только если понимать его так, что оно основано на инстинктивной и бессознательной любви к лучшим духовным проявлениям нации, а не на приверженности к ее случайной внешней политической обстановке, утверждал Билибин.
Гарантию от того, чтобы не впасть в слащаво-напыщенный тон, свойственный псевдорусскому стилю, Билибин видел в точном следовании древнерусским и народным образцам искусства, коль скоро художник обращается к ним. Каждая деталь, взятая художником, будь то орнамент, покрой одежды или рисунок наличника должна быть передана абсолютно документально. Все остальное, как он любит выражаться, отсебятина.
Этому правилу Билибин будет следовать всю жизнь. Отступления от него он не простит даже своим учителям. Но главное, на чем будет настаивать Билибин, это то, что художник должен следовать не только букве, но и духу времени, которое воплощено в его произведении. Самый точный костюм или интерьер будет выглядеть бутафорией, если не передана атмосфера эпохи, ее неповторимый аромат.
Билибин И.Я. Орнаменты и буквицы
Духовная идея, воплощенная во владимиро-суздальских храмах XII века, в московских соборах XVII века наполняется радостью чисто земной жизни. Праздничность существования на земле, среди ее полей и лесов, под ясным небом и ласковым солнцем, праздничность, близкая сердцу каждого русского человека, крестьянина или ремесленника, вот то чувство, которым пронизано мажорное искусство XVII века. …Очаровательное, сказочное время в отношении народного художественного творчества, восхищался им Билибин, и кошмарно тяжелое в отношении политическом.
Русское искусство XVII века обладало еще одной важной в глазах художника особенностью. Именно в то время официальное высокое искусство приближается к народному, почти сливается с ним. Извечные черты русского народного творчества праздничность, декоративность, мягкая лиричность, пластическая ясность становятся присущими и искусству, создаваемому профессиональными архитекторами, резчиками, живописцами. Искусство того времени говорило на художественном языке, понятном и близком всем русским людям. И Билибин обращается именно к XVII веку.
Особого блеска и выдумки достигает Билибин в своих иллюстрациях к сказкам А.С.Пушкина. Роскошные царские палаты сплошь покрыты узорами, росписью, украшениями. Здесь орнамент настолько обильно покрывает пол, потолок, стены, одежду царя и бояр, что все превращается в некое зыбкое видение, существующее в особом иллюзорном мире и готовое вот-вот исчезнуть.
Билибин эрудит, библиофил, знаток многих языков, в том числе и древних, изучивший за свою жизнь несколько эпох русской, восточной и европейской цивилизаций. Результаты этого изучения наглядно скажутся в его художественном творчестве. Но его первая любовь жизнерадостное искусство XVII века останется на всю жизнь самой яркой привязанностью художника. Успех будет сопутствовать художнику тогда, когда в его работах будут сливаться воедино детальное знание бытового уклада и искусства XVII века, лиричность и мастерское владение натурой.
Художник создавал не просто иллюстрации, он стремился к ансамблю: рисовал обложку, иллюстрации, орнаментальные украшения, шрифт все стилизовал под старинную рукопись.
Названия сказок исполнены славянской вязью. Чтобы прочесть, надо вглядеться в затейливый рисунок букв. Как и многие графики, Билибин работал над декоративным шрифтом. Он хорошо знал шрифты разных эпох, особенно древнерусские устав и полуустав.
Билибин называл свои акварели облагороженным лубком. Но это отнюдь не просто подправленный лубок. Это акварель, решенная во вполне определенном графическом ключе, по своему характеру близкая народной гравюре, но при этом все же абсолютно авторская. Именно автор оттачивает ее язык до высокого совершенства и говорит о вещах чрезвычайно значительных и важных. Она примерно так же соотносится с народным лубком, как и простонародные сказки Пушкина, а именно так назвал он сам свои сказки в рукописи, с подлинными народными сказками.
Для чего создаются красивые детские книги? Для того, чтобы поразить ребенка своим светлым миром, для того, чтобы наградить его воспоминанием о пережитом в детстве счастье.
А для чего создаются прекрасные детские сказки и иллюстрации к ним? Чтобы растущий человек обращался к ним вновь и вновь, вычитывая и высматривая в них все новые и новые глубины. Первое прочтение такой книжки в раннем детстве это посев семени в благодатную почву. Второе, третье, десятое это прорастание семени в стебелек, в деревце, в прекрасное зрелое дерево.
источник
Journal information