Ложная память

В юридической психологии существует специальный раздел, исследующий работу мозга человека, оказавшегося в положении свидетеля, и разрабатывающий правила надлежащего допроса такого лица с целью минимизации искажения воспоминаний. В чём тут проблема?
Свидетель - это лицо, принуждаемое вспоминать события либо травмирующие психику, либо мимолётные и малозначительные.
Необходимость вспоминать заставляет напрягаться и до известной степени травмирует.
От воспоминания свидетеля многое зависит - и это только усиливает эмоциональное напряжение.
Несведущему человеку может показаться удивительным, но стать хорошим свидетелем очень сложно.

   Впервые на эту проблему обратил внимание ещё в 1902 г. доктор философии, профессор Бреславского университета Уилльям Штерн (William Lewis Stern), взявшийся изучать с помощью статистических методов точность свидетельских показаний.
Причём он исследовал как "быструю" память, т.е. показания данные в течение 3-4 минут после события, так и "отложенную", когда свидетели давали показания спустя 14 и более дней. В статистическую выборку Штерна вошли около 10,9 тыс. деталей, сообщенных в разновременных показаниях 25 мужчин и 8 женщин.

Не будет преувеличением сказать, что Уилльям Штерн явился основоположником важного направления криминальной психологии - т.н. психологии свидетельских показаний (иногда эту прикладную дисциплину называют психологией допроса). Его работа 1902 г. по изучению и классификации свидетельских ошибок вызвала чрезвычайный интерес специалистов и на многие годы предопределила дальнейшие работы в этой области, имеющей, безусловно, большое практическое значение.

   Результат, полученный учёным, оказался поразителен.

Выяснилось, что доля совершенно неверных деталей в рассказах свидетелей составляет 8,5% в случае немедленного допроса и примерно в 2 раза выше в случае допроса через 2-3 недели после происшествия.

   Пол свидетеля, как оказалось, имеет значение. Женщины меньше забывают (т.е. помнят больше деталей), но при этом чаще ошибаются в том, что как им кажется, они "хорошо запомнили". "Отложенная" память женщины явно хуже мужской. Рассказывая о происшествии спустя 2 и более недели, женщины сообщат 10,5% ошибочных, либо частично ошибочных деталей, в то время как мужчины - 7,8%.

   Очень интересный эффект оказался связан с показаниями под присягой, т.е. в условиях, когда свидетель проинформирован об особой значимости его слов и ответственности за точность сообщаемых им сведений. Мужчины реже ошибаются в показаниях под присягой, т.е. стремятся не говорить того, в чём не уверены. Женщины лишены этого недостатка и смео клянутся в том, что истине совсем не соответствует. Показания под присягой без ошибок в эксперименте Штерна дали только мужчины (но тут важно отметить, что мужчин в его выборке было, всё-таки, в 3 раза больше женщин!).

   Важной особенностью допросов, прямо соотносящейся с их тактикой, явилось открытие Штерном того факта, что в случаях свободного рассказа свидетели ошибаются чаще, нежели при ответах на вопросы. Другими словами, рассказчикам свойственно увлекаться пересказом и с точки зрения следствия лучше, когда им такую возможность не предоставляют. Вместе с тем, наводящие вопросы способны резко исказить память свидетеля, поэтому уточняющие вопросы должны быть максимально нейтральны. Сам Штерн сформулировал это правило следующим образом: "субъективная искренность свидетеля не гарантирует объективную правдивость его утверждений". В общем-то, ни прибавить, не отнять - правда ведь!

   По мере отдаления события во времени, точность воспоминаний снижается. Это наблюдение вполне очевидно любому, кто пытался анализировать собственные воспоминания, но Штерн придал ему вид математического правила: доля ошибок в воспоминаниях деталей увеличивается со скоростью 1,5% каждые 5 дней, т.е. через 21 день после события процент ошибочных воспоминаний вырастет на 6% в сравнении с теми, что были сообщены сразу после происшествия.

   Ошибки в воспоминаниях следуют в направлении преувеличения, т.е. с течением времени свидетелю начинает казаться, что во время инцидента людей вокруг было больше, выстрел - громче, крик жертвы - ужаснее и т.п.

   Наблюдения Штерна вызвали необыкновенный интерес криминальных психологов и интерес вполне оправданный. Фактически Штерн явился основоположником упомянутой выше психологии свидетельских показаний. Его работу продолжила целая плеяда европейских учёных начала ХХ столетия - Борст, Вешнер, Бине. Профессор Берлинского университета Лист с целью проверки и развития идей Штерна устроил замечательный эксперимент, сымитировав преступление и последующее полицейское расследование. В нём приняли участие в качестве свидетелей 14 студентов-юристов, посещавших его лекции. Этот эксперимент заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов.

   Задумка и реализации эксперимента Листа были очень интересны, как, впрочем, и его результаты. Легенда была такова: две группы студентов объединяются в одну на время лекции и между двумя слушателями случайно возникает конфликт. Один студент делает замечание другому, тот его посылает... первый подходит и бьёт обидчика кулаком... тот ему отвечает... первый в ярости вынимает из кармана револьвер и стреляет. Выстрела, правда, не происходит, пистолет даёт осечку, но тут вмешивается профессор, кричит "остановите их!", окружающие студенты бросаются и крутят руки скандалистам. Пистолет при этом отбрасывается в сторону и никто из драчунов его в последующем своим не признаёт. Приглашается декан, вызывается полиция... в общем, дело закручивается всерьёз, но студенты не знают, что вся сцена с размахиванием кулаками и неудачливой стрельбой подстроена и заранее согласована как с обоими "скандалистами" и деканом, так и с полицией.

   Присутствовавшие в лектории студенты оказываются в роли свидетелей, которым было предложено дать официальные показания в полицейском расследовании имевшего место покушения на убийство.
Часть присутствовавших от дачи свидетельских показаний отказалась, заявив, что они находились слишком далеко от дравшихся, либо в силу каких-то причин не следили за происходившим, но 14 студентов согласились стать свидетелями.
Никто из них, разумеется, не догадывался, что является объектом хитроумного психологического опыта.
Профессор Лист и его помощники, сыгравшие роли "драчунов", знали истинное развитие событий, ибо вся сцена была заблаговременно отрепетирована, но в этом не признавались; "драчуны" напротив, давали показания максимально путанные и противоречивые, сваливая вину друг на друга и обвиняя в совершении собственных действий противника - именно так ведут себя под следствием настоящие уголовники.

   Что же показал эксперимент? Результат оказался шокирующим - из 14 свидетелей 11 дали показания, содержавшие более 50% ошибочной информации. Свидетели путались в принципиально важных деталях - кто кому сделал замечание? кто кого ударил первым?
у кого был в руках пистолет?
имел ли место выстрел в действительности или пистолет дал осечку? что произошло с пистолетом после того, как "общественность" задержала "дравшихся"? Причём, заметьте, что в эксперименте профессора Листа все свидетели являлись людьми абсолютно объективными и незаинтересованными в определенном исходе следствия. А ведь так в юридической практике бывает отнюдь не всегда, напротив, очень часто свидетель оказывается в силу неких причин заинтересован во вполне определенном исходе расследования или суда.
Положа руку на сердце признаем, что одна из важнейших функций хорошего адвоката - это надлежащая подготовка свидетеля к даче показаний в суде.
Эта истина нигде и никогда не признаётся, но в реальной жизни так и есть, Те, кто знает скрытую "кухню" более-менее серьёзных судебных процессов, прекрасно об этом осведомлён.

   Эксперимент Листа в каком-то смысле перевернул классические полицейские представления, царившие в начале ХХ столетия среди правоприменителей. Юристы поняли, что свидетельские показания - штука крайне ненадёжная и всё, сказанное свидетелями, надо воистину "делить надвое".
В деле доказывания вины правоохранители должны опираться в большей степени на объективные криминалистические данные - фотографии, судебно-химические, судебно-медицинские и иные естественнонаучные экспертизы, дактилоскопию и т.п.
Для достоверного доказывания вины слово человеческое слишком легковесно.

   Всё, сказанное выше о психологии свидетельских показаний, относится к взрослым мужчинам и женщинам.
В случае же, когда в роли свидетеля оказывается ребёнок, ситуация ещё более запутывается в силу довольно очевидных причин, а именно: ввиду своего психо-эмоционального и физического развития ребёнок воспринимает окружаюший мир совсем не таким, каков он есть на самом деле.
Ребёнок не понимает что такое секс и правильно понять это не сможет даже при попытке объяснить ему такого рода взаимодействие людей - правильному понимаю этого явления ребёнком будут препятствовать физиологические ограничения.
Ребёнок не сознаёт истинную ценность денег, поскольку не в состоянии понять связь между наличием денег и затратами труда на их получение.
В силу своего малого роста и отсутствия опыта самостоятельных перемещений на большие расстояния, ребёнок не сознаёт масштабы окружающего его мира.
Всё, что мы видели в детстве, казалось нам большим и значительным, а когда мы видим те же самые предметы и постройки в зрелом возрасте, то удивляемся тому, как странно они уменьшились...
Не правда ли, знакомо?

   Тем не менее, дети зачастую оказываются в роли жертв преступлений или свидетелей и потому их показания становятся тем материалом, с которым вынуждены работать сотрудники правоохранительных органов. Строго говоря, ситуация с Аароном Хатчисоном как раз из таких...

   Одним из первых масштабных исследований детской психологии с точки зрения установления истины явился эксперимент профессора Кильского университета Марка Лабзина, проведенный в 1906 г.
В этом исследовании участвовали 369 мальчиков и девочек в возрасте от 9 до 14 лет включительно. Лабзин и его помощники демонстрировали детям картинки, после чего следовала просьба описать увиденное, причём описания должны были быть как качественными, т.е. перечисляющими свойства показанного объекта, так и количественными, когда детям надлежало просто припомнить сколько и каких предметов им было показано.
Помимо демонстрации картинок профессор исследовал и психологическое явление, известное в быту под названием "географический кретинизм", т.е. способность ориентироваться в окружающем пространстве - определять на глаз расстояние, понимать простейшую схему местости и совершать небольшие переходы из одного места в другое. В опытах Лабзина, как и в опытах Уилльяма Штерна, проверялись оба вида памяти ("быстрая" и "отложенная")


http://murders.ru/wmt_8.html

.