Навязываемые сейчас представления о том, что горстка преступников во главе с Ульяновым и Бронштейном, а затем Джугашвили, на протяжении нескольких десятилетий сумела осудить не менее 30 миллионов человек из 150 миллионов населения (то есть, каждого пятого гражданина страны) и казнить несколько миллионов, представляются в лучшем случае наивными.
Формирование и эффективная работа репрессивной машины подобного масштаба возможна лишь при активной поддержке практики массовых репрессий значительной частью общества и массовом участии в построении этой машины «снизу».
Причины одобрения и поддержки репрессивной практики населением СССР этого периода заслуживают осмысления.
Основными факторами, определившими социальный запрос на тотальные «чистки», как я полагаю, явились гражданская война и интервенция 20-х годов
.
Травма, причинённая обществу «той единственной Гражданской», оказалась велика и болезненна – не только и, быть может, не столько из-за количества жертв этой войны,
сколько в связи с разрушением жизненного уклада общества, разрывом множества социальных связей и связанной с этим гуманитарной катастрофой.
Память об ужасах гражданской войны была таковой, что любой фактор, хотя бы косвенно способствующий разделению общества, воспринимался абсолютным злом;
монолитность, совершенное единство общества виделось единственной гарантией от повторения пережитого,
и любые жертвы, направленные на предотвращение гражданского противостояния, виделись не только допустимыми, но желательными и жизненно необходимыми.
Возможно, в этом феномене кроются не только причины репрессий 30-х годов, но и предполылки построения в СССР 30-х годов тоталитарного режима – и последующего вырождения этого режима со сменой поколений.
Понимание того, что массовые репрессии в СССР 30-х годов XX века являются прямым и естественным следствием гражданской войны и интервенции, кажется мне как никогда важным сейчас в связи с процессами, происходящими на территории Украины
https://www.facebook.com/Yavorsky.Boris/posts/1645913585639730
Journal information