____________
— Ваши сокурсники-бессарабцы уехали домой после событий июня 1940 года. А помните, как лично вы восприняли эти события?
— Я тогда учился на 2-м курсе, и встречался с теми солдатами, которые вернулись из Бессарабии. Помню, один рассказывал, что их даже заставили сделать по одному выстрелу из орудий.
А другой с горечью рассказывал, что когда они уходили, то на них прямо бросались женщины еврейской национальности.
Кидались на них, рвали погоны офицерам, плевали в них.
Поэтому впоследствии, в 41-м году, когда началась война, некоторые наши военные грубо обращались с населением этой национальности.
Тут ещё надо сказать, что условия пакта Риббентропа-Молотова, об освобождении Румынией Бессарабии не были соблюдены. По условиям советского ультиматума румынские войска должны были покинуть Бессарабию в течение 4 дней, а получилось так, что советские войска в течение 2 дней самовольно заняли всю территорию, в том числе и северную Буковину, которая никогда не принадлежала России, а Австрии.
Мне потом брат рассказывал, что эти территории самовольно занял какой-то русский генерал. Поэтому ничего хорошего для Румынии это событие не принесло. Кроме горечи в душе каждого румына...
— А что вы испытали 22-го июня 1941 года, какие чувства преобладали, радости или тревоги?
— Никакой радости я не чувствовал. Просто все надеялись, что мы вернём Бессарабию и все другие территории отнятые у нас. Поэтому у нас был большой подъём патриотизма.
— Как изменилась жизнь после начала войны?
— Надо сказать, что вначале обеспечение было налажено отлично, и питание было довольно хорошее. Но после начала войны мы почувствовали изменения к худшему. Из меню исчезли некоторые продукты. Хлеб, например, стали давать в основном чёрный, и то он был с картошкой. Но мы не роптали, понимали, что все грузы шли на фронт. Можете себе представить, если война дошла до самой Москвы? Конечно, в основном это происходило силами немецких войск, поскольку наши румынские войска были намного хуже обеспечены и подготовлены.
Летом 1943 года, прежде чем полк прибыл с фронта, мы несколько раз попадали под бомбёжки.
Американцы тогда уже начали активно летать на Плоешти.
Один из этих самолётов был сбит в районе Слатины и канадский пилот был захвачен в плен.
Когда его привезли в полк, я увидел, как выглядит американский лётчик: это был высокий мулат, одетый в форму цвета хаки.
Я даже хотел угостить его едой из столовой, но он не хотел есть.
В свою очередь он хотел подарить мне свой портсигар, но я тоже отказался.
Из штаба дивизии его увезли в Бухарест, а что дальше, я не знаю.
Надо сказать, что советские пленные в Румынии чувствовали себя намного лучше, чем румынские в России.
Если наших румын содержали в лагерях, то советских отдавали в крупные землевладения, и там они просто работали.
— А вы видели лагеря для советских пленных?
—Нет. Видел только какие-то здания типа казарм, говорили, что там держат американских пленных.
Но их содержали очень хорошо, лучше, чем русских. (С)
...Моего брата Эрнеста, который в то время был капитаном, оставили командиром последнего батальона, чтобы задержать русских. И он честно исполнил свой долг, хотя многие офицеры смогли сбежать на последних кораблях в Констанцу.
Хорошо известно, что в Крыму русские атаковали с превосходящими силами, и в начале мая они победили и оставшиеся румынские части взяли в плен.
И только примерно через год отец получил письмо из 74-го лагеря под Москвой.
А сам брат вернулся из плена только осенью 1946 года. Мог бы и раньше, но он отказался вступать в добровольческую дивизии «Хория, Клошка и Кришан», потому что считал, что тем самым нарушит военную присягу.
— А что вы чувствовали к противнику? Хотелось бы услышать честный ответ.
— Я прямо скажу, у нас к русским была какая-то ненависть. Это из-за того, что они забрали у нас Бессарабию и Северную Буковину.
На этом основании у нас чувствовался патриотизм, все были настроены активно воевать. Но при этом понимали, что изменить что-то вряд ли сможем.
— Только мы с сержантом помылись, женщина уже жарила мясо и начало готовить мамалыгу, и в это время на улице раздалиcь голоса - «Русские идут!» Пришлось бросить долгожданный обед, и побежали на юг. Шли всю ночь, а утром 24-го августа вышли на шоссе, ведущее в Мурджень. Там-то мы и узнали, что Румыния повернула своё оружие против Германии.
— И как вы восприняли это известие?
— Не стану скрывать, мы возненавидели короля Михая. Потому что считали, что он нас предал и отдал русским. И я до сих пор считаю, что так оно и было. Надо сказать, что у Румынии была довольно слабая укреплённая линия обороны, но несмотря на это, в 44-м мы остановили советскую армию, и она вынуждена была простоять в обороне 4 месяца. А если бы мы своевременно отошли на вторую линию, то продержались бы очень долго. Более того, Михай предал и уничтожил маршала Антонеску, которого любил весь народ. Ведь он хотел разбить большевиков для того, чтобы вернуть румынские земли и сохранить целостность страны, но ему не дали этого сделать. Михай занял неверную линию и всё провалилось. Если бы Гитлеру и его коалиции удалось победить, всё бы сложилось по-другому, а так…
// Стас Смоляков (Stas Smoliakov)
Полностью — на frontstory.ru
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=204528597038464&set=a.119591165532208.1073741828.100024439758031&type=3&theater
Journal information