Алексей Чадаев про то как работают российские политтехнологии

Один из пионеров отечественного рынка политтехнологий рассказал мне - уже довольно давно - как развивался этот самый рынок в 90-х и нулевых.

Когда он (мой собеседник) только начинал работать, он проектировал бюджет кампании таким образом: 10% от всего бюджета - «стоимость управления», т.е. то, что получит лично руководитель проекта.
Самое тяжелое в переговорах по деньгам было убедить заказчика в том, что это справедливо. У многоуважаемых пацанов шерсть вставала на загривках дыбом - штооа?
Столько денег зараз?
ЭТОМУ ИНТЕЛЛИГЕНТУ?

Когда у него появились конкуренты, которых мой собеседник презрительно называл «жмейкеры», они подошли к делу совсем другим способом.
Планируя бюджет, они ставили себе зарплаты, ненамного отличающиеся от среднемосковских месячных зарплат офисного планктона - тем самым сразу гармонизируя параметры сметы с устоявшимися представлениями уважаемых пацанов о социальной справедливости.
А остальное добирали себе уже посредством распила денег кампании - левыми тиражами, откатами от рекламных агентств, фиктивными агитаторами, приписками и мухлежом в бухгалтерии и т.п.
Так можно было вытащить не то что 10%, а и 20%, и 30%, и 50% (а виртуозы и похлеще...), причём без последствий, если вовремя поделиться со всеми, с кем надо.

Довольно быстро мой визави с его архаичным подходом стал неконкурентоспособен: после того, как он называл цену, приходили другие и говорили - мы сделаем в десять раз дешевле и ничуть не хуже.
Убедить пацанов в том, что, резервируя 10%, они тем самым гарантировали, что остальные 90% будут потрачены именно в кампанию, а не украдены, было невозможно.
Да им не очень-то и хотелось: философия «не пойман - не вор» в них самих сидела очень крепко, поскольку сами они примерно так и выбились в люди.
Так что схема «жмейкеров» была им внутренне куда более понятна; ну а свои способности обнаружить и пресечь возможное воровство они испокон веков переоценивали.

Именно мой собеседник был автором той самой знаменитой фразы: «кампания выиграна тогда, когда деньги перечислены заказчиком на счет».
Но смысл он в неё тогда вкладывал радикально противоположный: заказчик купил услугу - это значит, что она должна быть оказана в полном объеме и с заявленным качеством, иначе - деньги должны быть возвращены.
Однако коллеги по цеху прочитали ее совершенно по-другому: я получил бюджет - значит, лично я свою кампанию уже выиграл.
А выиграет ли заказчик после этого выборы - мне, по большому счету, уже глубоко плевать.

Заказчики, в свою очередь, тоже эволюционировали.
Они начали делить бюджет на порции, причём последнюю, наиболее «премиальную», оставлять на после дня голосования.
Разумеется, эта последняя часть стала наиболее частым объектом кидалова; один такой кандидат по этому поводу даже проронил чеканное: «уже оказанная услуга в оплате не нуждается».

Жмейкеры, соответственно, усвоив эту механику, начали стараться украсть как можно больше уже из самых первых траншей.
А сделать это без ущерба для кампании можно было лишь кинув по цепочке субподрядчиков: в ходе кампании брать их на работу с копеечным авансом, обещая выдать основное после «дня Икс», а по итогам «дня Икс» развести руками и сказать: ну вот видите, каким [лицом нетрадиционной сексуальной ориентации] оказался наш с вами клиент...

В конечном итоге весь этот рынок превратился в гопницкую подворотню, где вообще никто никому не верит и все всегда требуют деньги вперёд, кроме совсем уж доверчивых лохов из полевых сеток, которым все равно никто никогда обещанного не платил.
Таким он стал примерно в середине нулевых.

Ну а дальше произошло закономерное.
«Дирекция единого заказчика» в лице АП и ЕР поставила все контракты с технологами под свой непосредственный контроль, обозначила рамки их бюджетирования и механизмы расходования средств.
С тех пор знаменитая пелевинская романтика окончательно умерла, и технолог окончательно стал тем, кем изначально и предполагался в пацанячьем мышлении еще в ранние 90-е: интеллигентом на стыдной зарплате, то есть «криэйтором», «райтером» и «онолитегом» в плохом костюме и с гнилыми зубами.

Бюджеты же кампаний, в свою очередь, стали номинироваться и верстаться не столько в деньгах, сколько в квантах административных пиздюлей, разгоняемых вместо денег вниз по вертикали вплоть до школьной училки.

Совсем новейшие времена - президентская кампания’18 - стала апофеозом этого тренда: по сути, она свелась к многократному обзвону всех зависимых людей по спискам от их феодальных хозяев с настоятельной рекомендацией пойти вот на такой-то участок и проголосовать как надо.
Для этой процедуры, как нетрудно понять, технолог как таковой - даже в убогом формате «райтер, криэйтор и т.п.» - не нужен вообще.

Поэтому остатки цеха оказались упакованы в гетто т.н. «спецпроектов» - ярких и креативных методичек-рекомендаций по подъёму явки путём розыгрыша автомобилей и школьных викторин на участках;
к счастью для страны, у большинства региональных исполнителей хватило ума эти светлые идеи сразу же помножить на ноль, тупо не заложив на них вообще ни рубля денег.
Год волонтера же, а как.

И все в итоге вышло как нельзя лучше, ко всеобщему удовольствию.
Но тут, правда, грянула пенсионная реформа...

https://www.facebook.com/alexey.chadayev/posts/2392348337460968?__tn__=K-R