****
Когда человек по воинскому званию стоит в одном ряду с Жуковым, Тухачевским и Берией
(и много еще с кем; 41 человек носил звание Маршала Советского Союза),
странно называть его биографию самой необыкновенной,
но некролог располагает к гиперболам.
Советские маршалы жили и умирали по-разному,
но судьба Дмитрия Язова действительно уникальна.
Россия прощается с ним как с легендарным великим полководцем, героем войны, воплощением всей советской военной истории.
Несвойственная судьбе бухгалтерская точность
(Язов – последний в истории Маршал Советского Союза, и умер он тоже последним, больше живых Маршалов Советского Союза не осталось)
только усиливает этот парадоксальный эффект
****
****
– великая биография написалась сама собой уже в те годы, когда ее обладатель ничего, в общем, не делал.
И это не запоздалое признание, какое бывает у поэтов и художников;
в военных делах возможностей для объективных оценок несопоставимо больше, чем в любых других,
и Язова можно сравнить, пожалуй, со спортсменом-середнячком, который, уже уйдя на покой, начал вдруг задним числом получать олимпийские медали и чемпионские титулы за те соревнования, в которых никогда не выигрывал.
Должность министра исторически была маршальской, и даже оба (не считая Сталина) советских штатских министра обороны, банкир Булганин и инженер Устинов, становились маршалами сразу же по назначении на министерскую позицию.
Язов из четырех с половиной лет своего пребывания в статусе министра маршалом пробыл только полтора года,
его маршальское звание – это весна 1990 года, уже самый перестроечный излет, распад.
***
Высшая советская номенклатура позднегорбачевских времен – это уже не священные монстры, чьи портреты носят на демонстрациях,
а ликвидационная комиссия,
обреченно воюющая на два фронта – с консерваторами и радикальными реформистами.
****
Быть маршалом Язовым значило совсем не то же, что быть маршалом Буденным или, скажем, Гречко.
***
козел отпущения, персонально ответственный за загадочные военные операции в мятежных провинциях,
когда армия входит в Баку или Вильнюс, а потом президент заявляет, что он не знает, кто отдал приказ;
любимый антигерой прессы, открывавшей для себя дедовщину, военную коррупцию, бесчеловечность армейской системы,
и Язов, который ту систему уж точно не создавал, она досталась ему готовая,
оказывался виноват во всем,
и медийной критике
(у предшественников была передача «Служу Советскому Союзу»,а при Язове об армии подробнее и интереснее рассказывал «Взгляд»)
он мог противопоставить только запрет на распространение журнала «Огонек» в воинских частях,
как будто это ему могло чем-то помочь.
62-летний генерал армии принадлежал тогда ко второй лиге советского генералитета – командовал дальними округами
(Среднеазиатским и Дальневосточным, до того недолго – группой войск в Чехословакии),
и должность министра – это был такой прыжок через несколько ступеней вверх.
Но, видимо, в том и был секрет его назначения – Горбачев не для того избавлялся от опытного и влиятельного Соколова, чтобы заменять его кем-то столь же опытным и влиятельным.
В общем, был чужд московских генеральских кланов арбатского военного округа.
Такой воевавший ветеран, естественно, молодым воевал, поэтому что он там был на фронте?
Лейтенант?
Никакой не легендарный фронтовик, просто один из миллионов ветеранов войны.
Ему было слегка за 60, когда он стал министром.
Любой из тогдашних маршалов (Николай Огарков, Виктор Куликов, Сергей Ахромеев) на министерской должности неизбежно стал бы оппонентом Горбачева – перестроечное новое мышление учитывало интересы советской военщины в самую последнюю очередь,
и Горбачеву, очевидно, нужен был именно такой министр
– слабый, относительно молодой, без маршальских погон, и откуда-нибудь издалека,
то есть не имеющий своей «клиентеллы» в Арбатском военном округе.
В условиях форсированного разоружения, с маячащим на горизонте выводом войск из Европы (наверняка это позднейшая иллюзия, но сейчас кажется, что это уже тогда было неизбежностью) и из Афганистана
должность министра обороны была если не расстрельной, то максимально рискованной,
и политическому руководству СССР был тогда нужен министр обороны, который бы вообще не мог сказать Горбачеву «нет»
– Ахромеев мог, Огарков тем более,
а генерал из Хабаровска – да для него счастьем было сидеть за одним столом с Горбачевым. Членом политбюро, между прочим, Язов так никогда и не стал, до 1990 года оставался кандидатом.
****
. О том, что в армии советской есть дедовщина и безумная, в газетах стали писать именно при Язове.
Понятно, что это признак перестройки и гласности.
И дело не в Язове.
Поскольку публично это стало при нем, самые безумные проявления армейского ада ассоциируются с ним.
Более того, есть второй момент про восьмидесятые. когда в начале 80-х из-за демографической ямы, из-за войны в Афганистане отменили отсрочки для студентов.
Это поколение, где писатель Быков, олигарх Прохоров или Абрамович, кто там еще служил…
Люди, которым сейчас пятьдесят плюс, они все служили в армии, какими бы они успешными и мажористыми не были.
Такая была история. И это началось до Язова, но пика достигло при Язове.
Я знаю, что многие до сих пор его ненавидят именно за то, что при нем призывали студентов.
И это тоже несправедливость, на самом деле.
Дружба с Западом, отказ от советских войск в Европе, разоружение и так далее.
Естественно, Горбачеву на этой позиции нужен был слабый министр, человек, который не сможет сказать Горбачеву «нет».
И вся карьера Язова как министра, она ровно о том, что он молчал и мирился с тем, как рушится та армия, которой он отдал лучшие годы жизни.
В 89-90-м, когда Язов был министром обороны, он чем был занят?
Выводил войска из Афганистана, договаривался о выводе войск из Германии.
Вся эта коррупция по выводу войск из Германии начиналась при нем.
И ту самую бумажку адвокату Якубовскому, знакомому по началу 90-х, что он имеет полномочия генеральские по освоению советского имущества, подписывал в том числе Язов.
****
Время было лихое.
И тому времени нужны были какие-то титаны, которых в советском руководстве не было. Шел многолетний отрицательный отбор.
Правда, когда-то министром обороны был маршал Жуков, не лучшим, что характерно. Какие-то люди-титаны.
Потом Устинов – легендарный сталинский нарком, который создал ту армию, которую и мы застали.
С этими гигантскими ракетами, кораблями, авиацией и так далее.
Это, конечно, наследие Устинова, потому что министр обороны, прежде всего, должен быть политиком, который умеет убеждать людей, сидящих на деньгах, что деньги нужно давать на танки, а не на школы.
У Устинова получалось. У Язова хуже.
Язов абсолютный вояка, который был плохим министром обороны.
И очень невезучий человек, безусловно.
Когда СССР начал трещать по швам, у Горбачева было «меня там нет».
Армия, да, куда-то заходит в города, разгоняет демонстрации, берет штурмом объекты, но кто отдавал армии приказы, непонятно.
Горбачев отрицает, говорит, что был не в курсе.
И вся ответственность, в итоге, ложится на Язова.
***
Карьера закончилась некрасиво, стыдно, неприятно.
Язов ушел растоптанный, побежденный, и куда ушел – в тюрьму.
Победители строили новую страну,
а ему, сначала из-за решетки, потом из пенсионерского окошка оставалось только безучастно на это смотреть,
и тут даже поговорка про труп врага прозвучит издевательски – трех москвичей, убитых его солдатами в тоннеле на Садовом кольце, хоронила вся Москва,
и Горбачев присвоил им посмертно звание Героев Советского Союза (фронтовик Язов Героем так никогда и не стал).
Жизнь заканчивалась совсем позорно, абсолютным крушением всего – страны, армии, карьеры, жизни.
И было это почти тридцать лет назад.
****
Язов отвечает: не было такого, это фальсификация журналиста, которого по разрешению следователя допустили ко мне в «Матросскую тишину». Я тогда несколько дней не спал, плохо соображал после бессонницы, а журналист меня наводил на нужные ему ответы. И уговаривал: покайтесь, сразу на свободу выйдете. После той беседы в немецких журналах появилась эта фальшивка с приписанными мне словами.
Понятно, что Язов говорил речь про дурака, не рассчитывая, что она будет публичной. Но, конечно, его позднейшее объяснение не выдает в нем рыцаря Красной Армии,
***
Он не знал, конечно, что это будут тридцать лет его пассивного реванша.
****
В отличие от своего зама Варенникова, сразу после тюрьмы сделавшегося оппозиционным политиком, Язов ни на что такое не претендовал, в политической борьбе не участвовал, писал какие-то мемуары (стоит выделить написанную им для серии ЖЗЛ книгу о маршале Соколове, которого он подсидел в 1987 году), но от него только и требовалось – дожить.
Дожить до того дня, когда семьи Героев Советского Союза, погибших в августе 1991 года, впервые не получат телеграмму от президента.
Дожить до карьерного взлета капитана Суровикина, командовавшего теми БМП на Садовом.
Дожить до того времени, когда его заурядная (один боевой орден – Красная звезда в 1945 году) лейтенантская фронтовая биография станет для государства важнее, чем опыт государственного преступника и путчиста.
Дожить до того дня, когда домой к нему придет и принесет очередной орден защитник августовского Белого дома Сергей Шойгу.
Такой пересказ последних трех десятилетий жизни Язова звучит как описание термидора, но считать контрреволюцию чем-то плохим – вредная советская привычка.
Преображенская революция (неприжившееся солженицынское название августовских событий) была, как мы теперь понимаем, слишком поверхностной, во многом опереточной, устоев не сотрясла, государственной сущности не изменила.
Россия, поначалу не возражавшая против всеобщего разрушения, быстро пришла в себя, захотела домой и, кажется, в конце концов вернулась.
Корни, истоки, историческую преемственность ей искать оказалось негде,
ничего у нее, получается, нет,
только советское прошлое и 1945 год как венец всего.
Был бы жив Жуков, отдавали бы почести Жукову,
но в живых остался только Язов, поэтому Язову досталось все.
https://republic.ru/posts/96002?fbclid=IwAR1VRX-_Kqd0LZs2_-6OLBBZNoxxd_YSoSDDUaCnsq3xqXv78ZDwtO5pHTg
Journal information