Кого тогда назначили бы вместо него главным пролетарским писателем?
Кто тогда организовал бы и возглавил писательский съезд?
Маяковский к тому времени застрелился.
Да и какой из поэта организатор.
Все равно что Пастернаку велеть организовать съезд.
Такого нагородил бы…
Он даже самых обычных строевых команд не знал.
Фадеев с Фединым… еще нет.
Серафимович уже был стар, хотя и не суперстар ни разу.
Шолохов? Этот всё пропил бы.
Бабель не подошел бы – еврей. И вообще не подошел бы. Слишком талантлив и слишком себе на уме.
Толстой всем хорош, но классово чужд. А уж он все исполнил бы в лучшем виде. И списочек составил бы из пяти гениальных писателей и сорока пяти талантливых. И за то, чтобы попасть в этот список или хотя бы в дополнения к этому списку, писатели Толстому…
****
Нет, тут нужен писатель из народа, с прошлыми литературными заслугами, которому этих заслуг мало, а новые литературные заслуги уже…
А Максимыч остался бы на Капри вместе со своей Лисой Патрикеевной Будберг.
Выращивал бы цветную капусту.
Лечился бы кьянти.
Может, ему и Нобелевская премия обломилась бы вместо Бунина или Шолохова.
Интересно, что сказал бы по этому поводу Набоков…
Дотянул бы бывший пролетарский писатель до антибиотиков.
***
Мы бы его пьесы в самиздате читали.
Диссидентская молодежь сделала бы «Песню о буревестнике» своим гимном.
Барды положили бы ее на музыку, и мы пели бы «Песню» на кухнях, между винегретом и жареной уткой,
а на словах «Пусть сильнее грянет буря!» соседи сверху стучали бы нам по батарее.
Ну а Товстоногову за постановку «Мещан» вместо Государственной премии вкатили бы строгача по партийной линии.
Припомнили бы постановку «Варваров»
***
(«Вы, товарищ Товстоногов, тогда не просто оступились – вы пошли по кривой дорожке, и я, как секретарь партийной организации нашего театра, носящего славное имя Сергея Мироновича Кирова*, не имею права молчать…»)
**
и по совокупности, путем поглощения более строгим менее строгого… Отменили бы очередные гастроли БДТ в Польшу или даже в Японию.
Пришлось бы срочно ставить «Сталеваров» или «Любовь Яровую», чтобы как-то замолить грех.
Лебедев наверняка впал бы в депрессию.
Актеры - очень тонкие и чувствительные натуры: для них впасть в депрессию – все равно что обычному человеку чаю пойти выпить или повеситься.
-------------
*Не Горького же.
Имени Горького он был только два года – с тридцать второго до тридцать четвертого.
В тридцать четвертом его переименовали.
Борис Лавренев хотя виду и не подал, но обиделся страшно.
Он-то надеялся…
https://www.facebook.com/IzdatelstvoZakharov/posts/3117510888305135
Journal information