Алексе́й Алекса́ндрович Сурко́в (1899 — 1983) — русский советский поэт.
В 1918 году добровольцем ушел в РККА, участник Гражданской войны и Польского похода. Служил до 1922 года пулемётчиком, конным разведчиком; участвовал в боях на Северо-Западном фронте и против повстанцев А. С. Антонова.
Автор текста песни "Бьетс в тесной печурке огонь". Ему посвящено стихотворение К.Симонова "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины"
*
Хорошие были ребята:
В 1918 году добровольцем ушел в РККА, участник Гражданской войны и Польского похода. Служил до 1922 года пулемётчиком, конным разведчиком; участвовал в боях на Северо-Западном фронте и против повстанцев А. С. Антонова.
Автор текста песни "Бьетс в тесной печурке огонь". Ему посвящено стихотворение К.Симонова "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины"
*
Хорошие были ребята:
Кремневые, на подбор.
*
Трава на тропе примята,
Зарос лопухами двор.
Синеет в траве колокольчик.
Кузнечик стрижет в тишине.
Переглянулись молча
И молча встали к стене.
*
Хорошие были ребята:
Кронштадтские. Моряки.
*
Одетый медью заката,
Конвой подровнял штыки.
Подул ветерок с заречья,
И сразу стало свежо.
В высокой траве кузнечик
Стрижет себе да стрижет.
*
Хорошие были ребята,
Ребята были "на ять".
*
Замедленно падал пятый.
Шестой остался стоять.
Шестой шатнулся сутуло
(Шаг в сторону, шаг назад)
И рыжему есаулу
Взглянул исподлобья в глаза.
*
Сказал, улыбаясь косо:
- И тут тебе не везет.
Ужо вот тебя матросы
Почище пустят в расход...
*
Упал на мягкую мяту
Под выстрелами в упор.
*
Хорошие были ребята:
Кремневые, на подбор.
**
АГИТАТОР
*
Штыки подпирали крышу заката
Холодным железным лесом.
О долге, о красной чести Кронштадта
Кричал путиловский слесарь.
*
Но каждый матрос затравленным волком
Смотрел исподлобья, молча.
Потом пулеметчик вскочил на двуколку,
И взвизгнул тонко, по-волчьи:
- Кончай, комиссар!
Наслушались!
Маком!
Мы кровь проморозили в поле,
А ты нас ведешь в ночную атаку.
Да что мы, железные, что ли?
*
Мы кости не грели на теплом привале
Не вспомним какую неделю.
Мы бутсы сносили,
Шинели порвали.
Мы досыта хлеба не ели.
*
Смотри, гимнастерка просолена потом,
А ноги разбухли, как тесто.
Хоть всех дочиста покоси пулеметом,
Ни шагу не двинемся с места.
Ни шагу...
*
Осекся.
Застыл на двуколке.
Не переводит дыханья.
И все услыхали: скрипят на проселке
Оттуда, от белых, сани.
И все увидали:
лежит на соломе
В кровавых шинельных клочьях
Веселый разведчик Егор Истомин,
Пропавший без вести ночью.
*
И все увидали:
лежит на рогоже
Егоркино страшное тело.
Под грязным тряпьем свинцовая кожа
Кровавой росой отпотела.
*
Подвода проехала медленно, близко.
Снежок на шинели падал.
И правофланговый прочел по записке:
- "Встречайте красную падаль".
*
Матросы молчали.
Медленно, скупо
Трусило небо порошу.
От запаха крови,
От близости трупа
Испуганно фыркала лошадь.
*
И встал пулеметчик в строй по ранжиру.
И вырвался вздох многоротый.
Тогда комиссар шепнул командиру:
- Веди в наступленье роты!
*
*
О НЕЖНОСТИ
*
Мы лежали на подступах к небольшой деревеньке.
Пули путались в мякоти аржаного омета.
Трехаршинный матрос Петро Гаманенко
Вынес Леньку, дозорного, из-под пулемета.
*
Ленька плакал. Глаза его синие, щелками,
Затекали слезами и предсмертным туманом.
На сутулой спине, размозженной осколками,
Кровь застыла пятном, густым и багряным.
*
Подползла санитарка отрядная рыжая.
Спеленала бинтом, как пеленками, туго,
Прошептала: - Отплавал матросик, не выживет.
Потерял ты, Петрусь, закадычного друга!
*
Бился "максим" в порыве свирепой прилежности.
Бредил раненый ломким, надорванным голосом.
Неуклюжими жестами наплывающей нежности
Гаманенко разглаживал Ленькины волосы.
*
По сутулому телу расползалась агония,
Из-под корки бинта кровоточила рана.
Сквозь пальбу уловил в замирающем стоне я
Нервный всхлип, торопливый выстрел нагана.
*
...Мы лежали на подступах к небольшой деревеньке.
Пули грызли разбитый снарядами угол.
Трехаршинный матрос Петро Гаманенко
Пожалел закадычного друга.
Journal information